П. П. Аносов Описание нового способа закалки стали в сгущенном воздухе Дамасковые сабли, известные вообще под именем турецких, составляют по сие время загадку для ученых и художников Европы. В некоторых европейских государствах приготовляют дамаск подобный азиатскому по наружному виду, но внутренних качеств более или менее различных. Существенная разность между ними заключается в том, что азиатский дамаск лишен совершенно упругости, весьма крепок, но имеет лезвие необычной остроты и стойкости, тогда как европейский сохраняет упругость, не ломается от ударов даже неправильных, но остротою уступает азиатскому. Таковой дамаск приготовляется и на Златоустовской оружейной фабрике. Гассенфрац и другие известные писатели в сочинениях своих о стали упоминают, что путешественники, посещавшие Дамаск, в окрестностях коего находится фабрика белого оружия, видели там особенный способ, употребляемый для закалки клинков. Они рассказывают, что при сей фабрике, лежащей между двумя горами, выведены две стены около 15 фут вышиною и около 33 длиною таким образом, что составляют между собой угол, в коем находится отверстие от 3 до 4 фут шириною и от 4 до 5 фут вышиною. Стены сии имеют направление к северу, вероятно по той причине, что по сему направление обыкновенно дуют там сильные ветры. Узкое отверстие снабжено дверью. Работу производят токмо во время сильных ветров. Тогда нагревают клинки до красна, относят в отверстие и отворяют двери. Ветер со стремительностью дует в отверстие и охлаждает клинки. Они уверяют, что скорость ветра в отверстие бывает столь велика, что всадник на коне близ оного мог бы быть опрокинут. Известия сии оставались по сие время неподтвержденными опытом или потому, что любители сего дела почитали их невероятными, или потому, что они казались им не заслуживающими внимания. Между тем, известно, что и европейские художники закаливают иногда мелкие вещи на открытом воздухе, и что закалка сия имеет во многих случаях преимущество перед обыкновенными способами закалки в различных жидкостях, как, например, в воде, сале, кислотах, ртути и пр. Сии сведенья послужили мне поводом заключить, не зависит ли необыкновенная острота азиатских сабель более от способа закалки, ими употребляемого, нежели от материала, из коего приготовляют они клинки. Для подтверждения сего предположения я решил сделать испытание в малом виде над различными стальными вещами, закаливая оные в сгущенном воздухе цилиндрических мехов; ибо действие искусством сгущенного воздуха должно быть одинаково с действием сильного ветра. Правда, что произведенные мною опыты не привели еще меня к предположенной цели, но они открыли много весьма важного и полезного для вещей, употребительных в общежитии, и притом не только не лишили меня надежды видеть влияние способа закалки на доброту азиатского дамаска, но еще более заставляют думать о справедливости моего предположения. Первый опыт сделан был с обыкновенным столовым ножом. Нагрев оный до красного цвета, я с поспешностью перенес его к отверстию воздухопроводной трубы, где он в весьма короткое время охладился. Отделившаяся при сем в некоторых местах окалина послужила мне доказательством, что нож получил известную степень закалки, но, погнув его, нашел я, он не имел упругости, а оставался том виде, как был согнут; сие не совершенно соответствовало моему ожиданию: ибо я полагал, что то такой закалки нож должен скорее переломится нежели согнуться. Однакож, несмотря на мнимую неудачу, я выточил сей нож на точиле и, заметив во время точки остроту лезвия, подвергнув оное сравнительной пробе с ножами обыкновенной закалки. При сей пробе к немалому моему удивлению удостоверился я, что лезвие первого, несмотря на мягкость ножа, стойче и острее последних: ибо первым без усилия можно было перерезывать сверток войлока до 10 раз, тогда как последние на первом и редко на третьем разе останавливались и только катались по войлоку. Ободренный успехом первой пробы, я повторил опыты над закалкою различных ножей несколько раз и находил всегда почти одинаковые последствия в отношении к обыкновенным ножам, но различные в отношении их между собой. Из сих опытов открылось: Что закалка в сгущенном воздухе имеет преимущество перед обыкновенными способам для тех вещей, коих главное достоинство должно заключаться в остроте лезвия. Чем холоднее воздух и чем сильнее дутье мехов, тем тверже бывает закалка. Впрочем я не имел случая испытать до какой степени твердости можно закаливать стальную вещь при сильной стуже: ибо во время опытов не было холоднее 5° R. Может быть, жестокая стужа и усиленное действие мехов к сей цели приноровленное оправдает совершенно известие дамасских путешественников. Чем тоньше вещь, тем тверже закалка при одинаковых других обстоятельствах, и если вещь не требует крепкой закалки, то уменьшение силы дутья может всегда удовлетворить сему требованию. Чем тверже сталь, тем тверже закалка; а потому степень закалки может быть уравниваема и нагреванием более умеренным и уменьшением дутья мехов. Железные вещи, хорошо процементированные, могут получать равным образом при закалке в сгущенном воздухе острое лезвие. После сих опытов я приступил к закалке кос листовок, приготовляемых в количестве весьма значительном в Артинском заводе. На сей конец взяты были мною первоначально совершенно готовые косы Артинской косной фабрики. Лишив их прежней закалки через нагревание и выправив под колотушечным молотом, я снова закаливал каждую косу порознь. Для закалки кос сделал на первый раз небольшой из листового железа ящик с крышкою, плотно примыкающий к отверстию духовой трубы с тем намереньем, дабы сгущённый воздух мог в одно время действовать на все части косы. Нагретая до красного цвета коса, будучи положена в сей ящик, охлаждается в продолжении двух минут, а полотна ее еще скорее. Признаком успешной закалки может служить отделяющаяся по местам окалина и тонкий звон косы после закалки. Известно, что лезвие каждой косы для большей остроты отбивается ручным молотком, и если коса при отбое не крошится, отбивается повсеместно равно, и лезвие не сворачивается на сторону, то сии означают весьма добротную косу. Судя по сим признакам, косы, закаленные в сгущенном воздухе, оказали преимущество пред прежними. Однакож для удостоверения в истинной доброте оных надлежало сделать пробу. В настоящее время не оставалось другого способа, как косить сухую траву на открытых местах. Некоторые косы, взятые на пробу, действовали с такой легкостью, какой только ожидать было можно, несмотря на сухость травы; даже небольшие берёзовые кусты не могли противостоять остроте лезвия их. После сего была сделана другая проба: несколько снопов соломы были ими измельчены без приметной порчи лезвия. Наконец, резали ими несколько свертков войлока, и при сей пробе они доказали необыкновенную остроту лезвия. Закалка кос в сгущенном воздухе, кроме существенной пользы, имеет еще и ту выгоду, что косы во время оной не получают трещин, кой иногда на них встречаются, что на закалку менее трудов и времени, что не нужно никаких материалов из числа употребляемых при обыкновенной закалке. После сих испытаний можно, кажется, сказать положительно, что новый способ закалки кос принесет косному производству весьма важную пользу, а земледельцам - облегчение работы. Если первые опыты закалки в сгущенном воздухе показали превосходство сего способа перед обыкновенными, то нет никакого сомнения, что по введении в употребление сей методы в большом виде и по приведении всех приемов в должную известность превосходство оного будет еще очевиднее. "Горный журнал", 1827 г., кн. 8, с. 85-92